Джеймс Клавелл - Гайдзин. Том 1
– Верно, – сказал Сандзиро. – Боги заступились за нас тогда. Но гайдзины это гайдзины, подлости их нет предела, кто знает, какую еще хитрость они придумают? Глупо напрашиваться на нападение с моря, пока у нас не будет своих боевых кораблей, хотя я согласен, боги на нашей стороне и защитят нас.
Кацумата рассмеялся в душе. Богов нет, никаких, их не существует, как не существует рая или жизни после смерти. Глупо верить в иное, все гайдзины – глупцы, и их догма тоже глупа. Я верю лишь в то, о чем великий военачальник диктатор Накамура написал в своем предсмертном стихотворении: «Из ничего в ничего ухожу, замок в Осака и все, чего в жизни достиг, – лишь сон, привидевшийся во сне».
– Поселение гайдзинов сейчас для вас как никогда легкая добыча. Эти два юноши, ожидающие вашего приговора, указали нам путь. Я молю, чтобы вы последовали им. – Секунду он раздумывал, колеблясь, потом заговорил еще тише. – По слухам, господин, они являются тайными сиси.
Глаза Сандзиро сузились еще больше.
Сиси – люди высокого духа, называемые так благодаря своей храбрости и подвигам – были молодыми революционерами, которые стояли во главе невиданного доселе выступления против власти сёгуна. Они появились недавно, и предполагалось, что число их по всей стране не превышает полутора сотен.
Для сёгуната и большинства даймё они были безумными убийцами, бешеными псами, которых следовало уничтожить раз и навсегда.
Для большинства самураев, особенно рядовых воинов, они были верноподданными императора, ведущими смертельную войну со злом, стремящимися заставить кланы Торанага упразднить сёгунат и вернуть всю власть императору, у которого, как сиси с жаром утверждали, она была незаконно отнята военачальником Торанагой два с половиной столетия назад.
Для простых японцев, крестьян, торговцев, и в особенности для гейш из Плывущего Мира и домов Увеселения, сиси были героями из легенд, о которых слагались песни, по которым проливались слезы, которых обожали.
Все они были самураями, молодыми идеалистами, большинство происходили из ленных владений Сацумы, Тёсю и Тёса, некоторые фанатично ненавидели иностранцев, очень многие являлись ронинами – людьми-волнами, ибо были свободны, как волны, потому что лишились своего господина или же господин прогнал их за неповиновение или какое-либо преступление, заставив бежать из родного края, чтобы спастись от наказания; другие же отправились в изгнание добровольно, уверовав в новую безумную ересь, что для самурая может существовать долг превыше долга перед своим господином или перед своим родом – долг перед одним лишь правящим императором.
Несколько лет назад растущее движение сиси стало обретать форму небольших тайных групп, всецело посвящавших себя возрождению бусидо – древнего свода упражнений и обрядов, воспитывающих в самурае самодисциплину, чувство долга, чести, умение умирать, владеть мечом и другим оружием – искусство, о котором все давно забыли, если не считать нескольких сэнсэев, не давших бусидо умереть окончательно. Забыли, потому что два с половиной века в Японии, где раньше столетиями длилась одна непрерывная гражданская война, царил мир, поддерживавшийся жесткими законами сёгуната, запрещавшими всякие воинственные увлечения.
Мало-помалу сиси начали собираться вместе, обмениваться мнениями, строить планы. Школы мастерского владения мечом стали центрами недовольства. В среде сиси появились свои фанатики и радикалы, некоторые из них были хорошими людьми, некоторые – плохими. Но одна общая нить связывала их всех – все они являлись непримиримыми врагами сёгуната и выступали против открытия японских портов для чужеземцев и их торговли.
Преследуя свои цели, сиси на протяжении последних четырех лет время от времени устраивали нападения на гайдзинов и начали говорить вслух неслыханные вещи о всеобщем выступлении против законного правителя, сёгуна Нобусады, а также всесильного Совета старейшин и бакуфу, которые в теории выполняли его волю, а на самом деле самостоятельно регулировали все стороны жизни в стране.
Сиси выдвинули емкий лозунг – сонно-дзёи: Почитайте императора и изгоните варваров, и поклялись устранять любого, кто встанет у них на пути, чего бы им это не стоило.
– Даже если они сиси, – сердито сказал Сандзиро, – я не могу допустить, чтобы открытое неповиновение на глазах у сотен людей осталось безнаказанным, сколь похвально оно ни было – я согласен, что гайдзины обязаны были спешиться и пасть ниц, как предписывает обычай, и вести себя как цивилизованные люди. Да, они несомненно спровоцировали моих людей на нападение. Но это не служит оправданием для этих двоих.
– Я согласен, господин.
– Тогда дайте мне ваш совет, – раздраженно произнес Сандзиро. – Если они сиси, как вы говорите, и я уничтожу их или прикажу им совершить сеппуку, меня убьют еще до истечения месяца, сколько бы телохранителей меня ни окружало… не пытайтесь отрицать это, я знаю. Отвратительно, что мощь их так велика, хотя большинство из них всего лишь простые госи.
– Возможно, в этом и заключается их сила, господин, – ответил Кацумата. Госи стояли на низшей ступени самурайской иерархии. Обычно они происходили из семей обнищавших сельских самураев, немногим отличавшихся от крестьян-ополченцев старых дней, и почти не имели надежды получить образование, а вместе с ним и возможности продвигаться по службе, не могли надеяться, что их соображения и советы будут учтены или даже хотя бы выслушаны мелкими чиновниками, не говоря уже о даймё. – Им нечего терять, кроме своей жизни.
– Если у кого-то есть жалоба, я всегда готов выслушать, конечно же, я всегда готов выслушать. Особо одаренные юноши заслуживают и получают особое образование, наиболее достойные из них.
– Почему бы не позволить им повести сегодня ночью атаку на гайдзинов?
– А если никакой атаки не будет? Я не могу выдать их бакуфу – это неслыханно – или гайдзинам!
– В большинстве своем сиси всего лишь юные идеалисты, без мозгов или серьезных намерений. Часть из них просто разбойники и смутьяны, которые не нужны на этой земле. Однако некоторые из них могут оказаться весьма полезны, если правильно ими воспользоваться. Шпион донес мне, что старший из них, Сёрин, был в той группе, которая убила первого министра Ии.
– Со ка! Надо же!
Это случилось четыре года назад. Вопреки всем советам, Ии, стараниями и уловками которого сёгуном стал именно Нобусада, предложил, в нарушение всех приличий, брак между этим мальчиком и двенадцатилетней сводной сестрой самого императора, а также, что было хуже всего, обсудил с гайдзинами и подписал ненавистные Соглашения. О смерти его никто не сожалел, и меньше всех Сандзиро.
